Западня для киллера - Страница 50

Глава 38

Бойко собрал у себя в кабинете весь офицерский состав колонии и нервно ходил по кабинету.

– Что такое у нас творится? – начал он тоном, не требующим возражений. – Кто мне ответит из вас? Вначале три трупа, после побег, и вчера вечером застрелили Фурцева. Я хочу знать, почему это всё случилось?

Он сел во главе стола и налил себе стакан воды. После с жадностью осушил его и продолжал смотреть на подчинённых со злобой. Никто не сказал ни слова. Протасов опустил голову и думал о своём. Кузнецов набрался смелости и поднялся.

– Я думаю, что всё это звенья одной цепи. И смерть заключённых, и побег, вот только с Фурцевым неувязочка.

– Какая неувязочка? – спросил Бойко.

– Вы понимаете, нет связи и причины, по которой был убит Фурцев. Для любого действия нужна причина, а тут лично я её не вижу. – Он сел и открыл папку с делами заключённых. – Я пробовал сам покопаться в делах, но, кроме того, что убитые были из одного города, больше ничего не нашёл.

– Следствием это тоже установлено, но за ход действий милиции мы не отвечаем, и нам не отчитываются.

– Своё дознание мы можем провести только на месте, но нет свидетелей. А те крохи, что нам дают информаторы, ни к чему не приводят.

Бойко встал и отвернулся к окну.

– Нас всех ждут огромные проблемы, сюда уже выехала группа следователей из Москвы. Что они тут найдут, один Бог знает, поэтому я обращаюсь ко всем вам: если только хоть что-то станет известно, сразу сообщать мне. И вам, Кузнецов, я советую, точнее, не советую, а приказываю взять в оборот блатных. Вплоть до «крытки», вы можете их раскручивать. Не может такого быть, чтобы никто ничего не знал. Лично я в это не верю!

И ещё раз обращаю ваше внимание на бдительность. Не упускайте ничего и никого. Есть шанс, что кто-то в зоне знает об этой истории, и наша первостепенная задача – найти этого человека. Все свободны.

Офицеры поднялись и собрались уходить.

– Протасов, – сказал Бойко, – останься на пять минут.

Когда они остались вдвоём, Бойко сказал:

– Ты знаешь, я не хотел при всех говорить, но мне кажется, что Фурцев замешан в этом деле. Конечно, доказательств нет, но интуиция подсказывает, что он помогал заключённым.

– Я понимаю, Олег Владимирович, вас и ваши предположения, только нет в них одного.

– Чего? – удивился Бойко.

– Фактов! А без них человек не может быть виновен.

– Тьфу ты, виновен, не виновен, не в этом сейчас дело.

– А в чём? – удивление коснулось лица Протасова.

– А в том, чтобы попытаться сохранить человеку честное имя. Он был нашим коллегой и неплохим офицером, наша задача – чтобы он таким и остался. Ты только представь, ну докажут, что Фурцев помогал преступникам, и каково будет его сыну? Знать, что отец предатель…

– Тут вы правы, я совсем об этом не думал.

– Поэтому я и попросил тебя остаться, чтобы сказать, что если до тебя и дойдёт какая-либо информация о Фурцеве, держи при себе, хорошо?

– Так точно, – ответил Протасов и поднялся. Он полностью был согласен с Бойко и поддержал инициативу.

– Сергей Иванович, ещё одна просьба. Ты, пожалуйста, позвони родным Фурцева и скажи, что похороны и поминки мы организуем.

– Будет сделано!

«Меня, конечно, после всего отправят на пенсию, ну и ладно, – подумал Бойко. Он поднялся и поправил галстук на рубашке. – Значит, буду ходить на рыбалку и ловить рыбу. Давно уже надоело всё по самое не могу».

Протасов прошёл к себе и задумался. То, что Фурцева заказал Николай, сомнений не вызывало, только следующим заказанным мог быть он. От этого по спине пробежал холодок и в желудке начало болеть.

«Ох, эти нервы, – подумал он, – так и до язвы недалеко… Надо позвонить сегодня этому супчику и договориться о встрече. – Он набрал телефон Николая, но тот молчал. – Ладно, позвоню ближе к вечеру».

Майор начал разгребать дела вновь прибывших заключённых. Занимался побегом Кузнецов, и Протасов не вникал в подробности. Хотел рвануть на волю баландёр… Ну и что? Наверное, в карты проигрался, а платить не хотел или нечем было, вот и решил убежать. Он вспомнил, что надо поговорить с Изюмом, и позвонил в дежурную часть, чтобы по громкой связи вызвали заключённого. Через десять минут в дверь постучали.

– Разрешите, Сергей Иванович!

В дверях показалось довольное, ухмыляющееся лицо Изюма.

– Заходи, ты, смотрю, поумнел за последние дни. Что так?

Изюм вошёл и вальяжной походкой направился к столу Протасова.

– Присесть можно?

– Давай, если уж пришёл…

– Домой хочется, – начал Изюм, – вот и изменился.

Протасов понимал, что тот просто валяет ваньку, но решил не мешать.

– А что же так? Неужели плохо живётся? Или про прошлое твоё стало известно?

Изюм моментально изменился в лице, вместо добродушия на нём красовался волчий оскал.

– Вот вас не поймёшь, и так плохо, и сяк, – сказал Изюм. – Зачем вызывали?

– Вызывал, чтобы спросить, не узнал ли ты что-нибудь об убийствах?

– Скажу как на духу, гражданин начальник. Земля, знаете ли, слухами полнится, и ко мне нет-нет да и долетает. Так вот, люди говорят, что беглец и есть тот самый киллер, который до этого троих укокошил.

– Интересно, и кто такое говорит?

– Вот это, Сергей Иванович, при всём моём уважении к вам, я не скажу. Не потому, что не знаю, а потому, что источника информации нет.

– То есть как нет? – удивился Протасов.

– А вот так, нет, и всё. Может, фантазия чья-то, может, правда, не знаю. Так люди говорят.

Протасов поднялся и приблизился к Изюму.

– Не верю я тебе, Изюм. Так не бывает, чтобы никто ничего не знал.